Строки, написанные войной…

Начало Великой Отечественной войны застало студентку ИХТИ Агриппину Рябову и ее однокурсников за подготовкой к летней сессии. Они заканчивали третий курс. Мирным планам и мечтам не суждено было сбыться – наступило суровое время испытаний и тревог. Сегодня, спустя 70 лет, мы с вами впервые читаем страницы из дневника А. Рябовой – новые страницы истории нашего вуза и нашей страны.

Страницы из дневника Агриппины Рябовой

29 июня 1941 г. «Сейчас наша страна переживает тяжелые дни, которые раньше мы только могли себе представить… На нас предательски напали фашистско-националистические германские войска. Черные псы, вымуштрованные кровопийцей Гитлером, начали бомбить наши мирные города Киев, Севастополь, Каунас и др. В это же время они подтянули свои войска к нашей границе от Балтийского до Черного морей… Уже прошла неделя, как началась эта война, и в этот короткий промежуток времени уже видишь, как горячо и преданно народ любит свою великую Родину. По радио передают о бойцах-героях, которые не щадя жизни, до последней капли крови сражаются с врагом. Наши доблестные герои-летчики проявляют храбрость и героизм. Я знаю, что об этих героях когда-нибудь сложат песни и слава их не померкнет никогда…

Как во всей стране, в нашем институте в настоящий момент развернута широкая подготовка, и, если потребуется, то по зову Родины в бой может пойти весь коллектив. Сейчас как никогда наблюдается сплоченность между студентами, профессорами, ассистентами, работниками института. Установлен военный режим: подъем в 5 час. 45 мин., политинформация в 6 час. 20 мин., с 8 до 13 час. подготовка к экзаменационной сессии, с 13 до 14 час. обед и отдых, с 14 до 20 час. занятия по подготовке к экзаменам, с 20 час. до 21 час. занятия по военной подготовке, в 22 час 30 мин. – сон. В городе объявлено военное положение. С наступлением сумерек город погружается в темноту. Ни единого огонька, ни единого человека. Все замирает, и не видно, что это большой промышленный город. Но это не значит, что население не готовится к войне, сейчас с двойной энергией люди работают на производстве, транспорте, на полях…

Передо мной сейчас стоит задача как можно больше сделать для своей Родины. Не надо паники, не надо замыкаться, нужно проявить упорство в труде и организованность. Подала заявление о зачислении меня в особую дружину. С 1 июля пойду работать туда, куда пошлет меня комсомол. Трудностей я не боюсь, на любой, какой угодно, работе могу справиться… В одном только я непоколебимо уверена, что война кончится полной нашей победой».

15 октября 1941 г. «Ходили на комсомольско-профсоюзный актив города, где прямо нам сказали, что нужно готовиться на трудовой фронт, забросить учебу и взять в руки ломы, кирки, лопаты… Настроение жуткое. Ночь прошла в тревоге, сердце предчувствовало что-то очень страшное. Еще до радио разбудили нас и послали готовить школы к приему раненых, а в 6 часов сообщили, что враг у ворот столицы, угрожает Москве и существованию Советского Союза. В общежитии было страшно и жутко сидеть, было ожидание чего-то катастрофического. А в городе на улицах движение очень большое, можно было видеть, как идут и что-то тяжелое тащат, везут грузы на маленьких тележках и лошадях, на детских колясках, откуда-то появилось очень много военных и даже моряков. Ну, мы решили, фронт уже у Иванова. Придя вечером в общежитие, узнали еще не лучшие вести – в два часа эвакуироваться из общежития в помещение главного здания. Тут началось столпотворение! Где-то кричат, пищат, свистят, что-то тащат, кидают, у кого-то чего-то украли, кто-то сам бросает вполне пригодные вещи, чтобы взять только самое нужное и дорогое. А ребята, так те прямо по улицам катили кровати с матрацами вслед за трамваем! Кто успел взять матрацы, так те были очень умными, ибо кто не взял их, так и спали на столах, партах… Таким образом мы очутились на столах в кабинете иностранных языков в главном здании института. О! Кто бы мог представить худшее! Ну, перетащились, заняли столы, на дворе темная ночь. Тут прожектора чертят своими прозрачными лучами небо, где-то жужжат моторы самолетов, где-то что-то гремит и стучит, и так все неопределенно, что берет жуть. Сердце колотится, словно хочет выскочить совсем, чтобы уже больше не видеть и не слышать ничего! Мы мало чего говорили, молчали, каждый переживал в себе это горе, правда, оно было общим на всех…».

Здесь записи прервались, и лишь в 1943 г. А.И. Рябова вновь возвратилась к своему дневнику, чтобы восстановить в памяти события прошедшего времени.

25 августа 1943 г. «Не помню, чем закончила свои записи, постараюсь восстановить в памяти свою жизнь за этот промежуток времени … Утром встаешь, хватаешь полотенце, бежишь умываться в халате, нечесаная, на босу ногу, по коридору института, а навстречу профессор Заславский или профессор Шилов, такие почтенные, в строгих костюмах, в конце концов стало уже как-то привычно встречать их на пути. В то время занятий не было, все было пущено на самотек, мы не знали, закроют институт, не закроют, мы стояли в страшно длинных очередях за хлебом и другими продуктами. Учеба была уже где-то позади, это было уже не главное, а особенно после новых сводок Совинформбюро. В то время уже сдали города Харьков, Сталино, Курск… А жить уже было не на что, связь с домом в Рязанской области прекратилась, писем ниоткуда нет, состояние моральное ужасное, 400 граммов хлеба в день и выхода из этого тупика, кажется, нет! Что делать? Как быть?

Как-то потом все утряслось, мы переехали на частную квартиру, жили в комнате пять человек. Дома бывали очень мало, только ночью. Уходили в 6 часов утра и приходили в 10-11 вечера. Холод в доме был невозможный, ложились спать одетые, все сваливали на себя, халаты, пальто… А к тому же прибавился голод. На талон в столовой ели щи из серой капусты, пшеничную кашу, 100 граммов хлеба и еще 400 граммов по карточке. От этой диеты кружилась голова, мутилось в глазах, на улице шатал ветер! Мечтали найти хотя бы заплесневелую засохшую корочку и приходилось мечтать о бутербродах и пирожных, которые были в прошлом и после победы будут в будущем…

Но дело обернулось хорошо. Мы узнали, что при институте открывается лаборатория по изготовлению горючих жидкостей для противотанковых бутылок и спичек. Руководителем этого производства был Капитон Николаевич Белоногов, секретарь комитета комсомола института. Я работала за бригадира, большей частью с утра, в моей бригаде было 10 человек. Производство это было чрезвычайно несовершенным, готовили смесь горючую ручным способом, даже толкли стекло руками, серу хромпик, уголь и KClO3. Затем все это заваривали в горячий клей и в эту смесь макали палочки, осторожно напиленные ручным способом. Это примитивное производство было для нас ощутимым делом! Деньги нам начали платить, хлеба 400 граммов, в столовой можно было есть, брать обеды и 200 граммов хлеба. Но начались трудности, когда нужно было работать, учиться и сдавать курсовые. Было время, что спали по 2-3 часа в сутки. Устанешь ужасно, сядешь учить, а все валится из рук, нет сил разомкнуть глаза, не уснуть. А ко всему этому нужно было в городе стоять в очередях за продуктами. Накануне праздника Великого Октября у нас случился огромный пожар, вследствие которого я обожгла обе руки. Моментально вспыхнули около 7000 спичек, пламя разгорелось и перебросилось на вытяжные шкафы, газ включен! В первые мгновения я растерялась и выбежала из лаборатории, все за мной, но тут же из коридора вновь бросилась назад, чтобы выключить газ, и чуть не задохнулась, т.к. спички содержат серу, воздух был наполнен парами сернистого газа. Все кричат, бегают, полнейшая паника! Но тут кому-то пришла в голову мысль позвонить пожарным. Мгновенно приехала дружина, сбежалась вся дирекция, но смесь уже сгорела и тлели только столы. На наше счастье пламя не перебросилось на ящики со спичками, которые были сложены в углу. Тут все окна открыли, затушили столы и тут только увидели, что я сожгла руки. Хотели отправить в больницу, но я категорически отказалась. Когда все утихло, я вспомнила, что в том столе, на котором загорелись спички, находится моя сумка с документами и оставшимися у меня деньгами… Все удивлялись, какую я проявила смелость, а я и не помню, как все это вышло.

…Производство наше в конце декабря начало свертываться, я больше работать не стала, а со всей страстью и любовью взялась за учебу. Эта работа в лаборатории научила меня переносить трудности, но и доказала, что надо во что бы то ни стало окончить институт.

Итак! Наступал новый 1942 год и обычные тревоги забыты перед большим вечером в институте. Надо погладить, поштопать чулки, почистить туфли… Нас оделили талончиками на получение праздничных подарков: бутерброд с колбасой, пять конфеток (монпансье какое-то), три мясных пирожка. Да и этот скромный подарок был уже большим событием! Заправились, как говорится, и поднялись на второй этаж. Здесь уже стояла убранная елка и начали прибывать слушатели военных школ! В этот вечер было очень много военных, среди которых было немало симпатичных молодых людей. Вечер разгорался, был веселей с каждой минутой, к тому же нам сообщили, что наши войска взяли город Керчь. Радости не было конца! В 12 часов нас вышли поздравлять директор института Бронников и политрук из военной школы, какие это все-таки торжественные минуты! Затем неожиданно передали, что наши войска захватили город Калугу. От радости я была словно пьяная и не помню, как я поднялась с места и бросила в зал: «Да здравствует родная Красная Армия!». Села я и вдруг меня оглушили аплодисменты! А рядом сидящие военные с удивлением смотрели на меня, у меня горели щеки, и даже их, незнакомых, я готова была обнять и расцеловать! Все было хорошо, весело, радостно. А затем начался концерт силами слушателей военных школ, ведь это война собрала их всех с их талантами, дарованиями, способностями. Одни виртуозно исполняли музыкальные произведения на пианино, поэты читали свои собственные стихи, были замечательные чтецы, среди которых были настоящие артисты. Среди выступавших были украинцы, армяне, татары, белорусы! Этот долгий вечер кончился общей пляской русских и грузин под баян. Это праздник по оригинальности и красоте был одним из лучших, что я помнила! Отгуляли, оттанцевали мы Новый год и принялись за нашу обыденную жизнь с голодами и холодами. Взялись за учебу со всей энергией, потому что до последних экзаменов оставался месяц, к тому же надо было сделать курсовой проект за 4 курс, а там мы уже 5 курс и затем дипломники. (Прим. ред. В военные годы срок обучения в ИХТИ был сокращен до 3 лет 8 мес.). Круглые сутки сидели в лабораториях, чертежках, зубрили спецкурсы и немецкий язык. Зубрили здорово, просто к вечеру вспухала голова, к тому же был жуткий голод. Самочувствие было очень плохое, голова кружилась, в глазах мутилось, но экзамены сдала на «отлично» все, курсовой на «хорошо» и стала получать стипендию…».

Выпускница ИХТИ 1942 года Агриппина Ивановна Лихачева (Рябова) сейчас живет в подмосковном городе Дзержинский, около сорока лет проработала она в центре отечественного ракетостроения, ныне ФЦДТ «Союз», была инженером ЦЗЛ, начальником технического отдела, внесла посильный вклад в укрепление обороноспособности нашей Родины в годы войны и в мирное время.

Копию дневника Агриппины Ивановны прислала в наш музей её дочь, Татьяна Яковлевна Лихачева.

В канун дня Великой Победы Агриппина Ивановна передает привет всему коллективу ИГХТУ и обращается к сегодняшним студентам: «Мы учились во время войны. Сейчас мирное время, и перед вами совсем другие задачи. Учитесь хорошо, чтобы использовать в будущем все те знания, которые получите в вузе. Сохраняйте традиции, берегите честь института, будьте достойны его славного имени и подвига военного поколения».

А мы горячо поздравляем Агриппину Ивановну, а также ее однокурсниц, ветеранов ФЦДТ «Союз» Марию Яковлевну Корнилову и Надежду Ксенофонтовну Воловинскую с Великим Днем Победы!

М. Таланова, зав. музеем ИГХТУ