И.А. Чупарина

Провинциальный музей: место в социокультурной модели города (на примере музейного строительства в Ивановской области)

Культурная модель современного города практически не мыслится без организованного особым образом и имеющего в основном неагрессивный характер интеллектуального, образовательного пространства, сгустком которого можно считать музей. Музей, являясь хранителем культурной традиции народа, страны, позволяет не только осваивать опыт прошлого, но и сам активно участвует в «оформлении» настоящего.

Статья посвящена формированию сферы музея в пространстве города Иванова и ее трансформации в условиях меняющихся социокультурных парадигм.

Российский город, в том числе и провинциальный, вне зависимости от основной экономической составляющей его жизни, численности и социального состава населения, всегда – многофункциональный центр, в котором «происходила модернизация общества, сосредоточивалась значительная часть культурного потенциала, которым общество располагало» [10, с.65]. Развиваясь, город, как правило, претерпевает смену социокультурных парадигм, характер которых определяется совокупностью и конфигурацией экономических и культурных пространств, иногда зафиксированных в неофициальном, «бытовом» наименовании города или ассоциативно – в вербальных формулах.

Иваново-Вознесенск, получивший статус города чуть более 130 лет тому назад, пережил смену ряда социокультурных «вывесок»: «Русский Манчестер» (конец XIX – начало XX века), «Красный Манчестер», «Город красных ткачей» (1917–40-е годы), «Родина – Первого Совета», «Город невест» (1950–1980-е годы). Определяющими в оформлении неофициальной вербальной модели восприятия «содержания» города в нашем случае являлись две составляющие: экономическая сторона функционирования города и революционная традиция. При этом каждая из обозначенных социокультурных моделей характеризуется для Иванова особой организацией культурного пространства, внутри которого, с нашей точки зрения, по-разному складывается судьба музея как специфического культурного института, обладающего собственным музейным пространством, способным претерпевать трансформации, вызванные частичным пересечением или слиянием с другими – образовательным, просветительным, досуговым – пространствами.

К моменту обретения городом музея как центра, «аккумулирующего» культурные ценности и создающего образцы их «потребления», культурный ландшафт Иваново-Вознесенска выглядел следующим образом.

В конце XIX – начале XX вв. в городе работало около двух десятков школ различной принадлежности – церковно-приходские, земские, городские, фабричные; училище детей мастеровых; мужское реальное училище; школа колористов; женская прогимназия; низшее механико-техническое училище; две женские гимназии; мужская гимназия, торговая школа. Первая публичная библиотека появилась в городе еще в 1865 году. «Основой ее фонда стали полторы тысячи книг, пожертвованных Яковом Гарелиным (ивановский фабрикант – авт.). После его смерти к библиотеке перешло и его личное книжное собрание. Это была самая богатая библиотека в городе: в 1900 году в ней насчитывалось около 10 тысяч томов» [1, с.47 ].

Городская культурная среда этого времени отмечена также присутствием в ней «развлекательных» учреждений, среди которых: два цирка (цирк Киселева на Ярмарочной площади и Никитина в Зарядье), восемь электротеатров и электросалонов, самый большой из которых – «Буфф» на 400 зрителей. Три театра приглашали зрителей на свои спектакли. «Аристократическим» был театр в «Общественном собрании», в котором гастролировали М. и О. Садовские, М. Тарханов, И. Москвин и др. Средние слои населения посещали театр «Клуба господ приказчиков». В 1912 году сын известного театрального деятеля В.В. Демидова Константин Демидов открыл театр для рабочих в местечке Ямы, который получил название «Веранда» [1, с.64–65].

В декабре 1914 г. в специально построенном по проекту архитектора П.А. Трубникова здании открылся «Музей промышленности и искусства» ивановского фабриканта Д.Г. Бурылина, основу которого составили многотысячные коллекции его владельца. Музей, представивший иваново-вознесенцам собрания египетских, греческих, римских древностей; коллекцию образцов тканей (почти 1 миллион единиц); рукописных и старопечатных книг; атрибутов масонских лож; собрания живописных полотен и графических листов русских и западноевропейских мастеров и многое другое, не явился для города неожиданностью. Попытки организации подобного рода культурного пространства предпринимались с начала 20 века: в 1903 г. Л.В. Самыгин продемонстрировал первую домашнюю выставку картин; в 1906 г. проходит выставка «картин и мебели в русском стиле»; в 1903, 1905, 1912 годах в доме Д.Г. Бурылина выставляются для всех желающих предметы его коллекций [7, с.114].

Цели музея были сформулированы в проекте Устава: «оказывать содействие развитию местной промышленности путем ознакомления с собранием образцов ситценабивного дела, от первоначальных набоек до новейших товаров..., служить искусству, заботясь о сохранении и дополнении собрания памятников русской и иностранной художественной старины и новейших образцов искусства, а также способствовать в обществе любви к искусству путем распространения сведений о нем и его задачах» [5, с.77]. Музей был отрыт для посетителей всех сословий.

В формате Иваново-Вознесенска на этапе «Русский Манчестер» возникло пространство особого рода, предполагавшее созерцание произведений искусства и памятников истории, « погружение» в иную реальность. Это пространство не было ни идеологизированным, ни строго научным, оно было скорее эмоциональным. Город-фабрика получил в дар пространство, отличное от повседневной действительности, не входившее в сферу развлечений, не подчиненное задачам народного образования, возможно, некоторым образом пересекавшееся с областью просвещения. Оно не было понятно и необходимо всем жителям города, но своим существованием подчеркивало разность, неоднозначность жизни.

Революция, затронувшая стороны жизни страны в целом и отдельного города, в частности, а вслед за ней смена «вывески» «Русский Манчестер» на «Красный Манчестер», зафиксировавшая в общественном сознании эти изменения, для Иваново-Вознесенска стала началом формирования новой социокультурной парадигмы города. В условиях революционного строительства претерпевают качественные изменения все составляющие культурного пространства, в том числе и музей.

В декабре 1917 г. городской Совет принял решение о подчинении всех культурно-просветительных организаций города Центральной культурно-просветительной комиссии. В апреле 1918 г. были реквизированы все кинотеатры у их владельцев. Это решение мотивировалось тем, что кинотеатры, «в которых шли «сердцещипательные» фильмы, чужды рабочему зрителю и развращают молодежь» [12, с.48]. По свидетельству местного краеведа П.М. Экземплярского, некоторое время «в городе еще существовали культурные организации, объединявшие буржуазную интеллигенцию: общество «Искусство», союз учащихся и др. Эти организации, как и культурно-просветительная комиссия 199-го полка, руководимая эсером, по своей идейной направленности были далеки от пролетариата. Их руководители, организуя лекции, концерты, спектакли, часто пытались противостоять большевистскому влиянию» [12, с.49].

Музей новой власти не пришлось реквизировать. Д.Г. Бурылин добровольно передал здание и все коллекции городу, испросив для себя разрешения работать в нем хранителем.

В июле 1919 г. открытием выставки по истории революционного движения в России начинает работу губернский музей – бывший «Музей промышленности и искусства» [8, с.115]. С точки зрения представителей новой власти, музей, не столь «развращавший» население, как кинотеатр, все же нуждался в корректировке основных направлений деятельности. Он неизбежно должен был утратить некий ореол «элитарности», то есть «буржуазности», выраженной уже в тех целях, которые сформулированы в его Уставе. Музей должен был стать «понятным» пролетариату, а главное – «полезным» революционной власти в деле воспитания «нового человека». Поэтому из свойственных музею как социокультурному институту функций – собирания, хранения, изучения, экспонирования – гипертрофированно разрастается функция просветительно-разъяснительная. Начинается процесс так называемого «окультуривания масс», пик которого приходится на 30–50-е годы 20 века. Научное описание коллекций, начатое создателем музея, практически прекращается и возобновится только в конце 50-х годов, когда в отчетах о работе Областного краеведческого музея будет фигурировать число 200000 – экспонатов коллекции Д. Г. Бурылина, нуждающихся в изучении и научном описании [2].

Фактически с 1919 г. и начинается утрата ивановским музеем собственного – музейного – пространства. Претензия на освещение революционного движения на территории всей России при использовании местных материалов (коллекции Д. Г. Бурылина явно не были ориентированы на подобную тематику), свидетельствует о проникновении в музей «нужной» идеи, уравнявшей его с другими пространствами городской жизни.

Для музейного пространства города Иваново 1930–50-е годы, как и для всех музеев страны, стали временем активного интегрирования во внемузейную среду. Задачей тоталитарных идеологий, как отмечает Б. Гройс, «стало стереть границу между музеем и внемузейным пространством,... придать музею определенную социальную функцию и одновременно представить все пространство жизни как предмет эстетического опыта» [4, с.37], который в 1930–40-е годы в Иванове включал в себя пока и художественную составляющую.

Начиная с 1930 г., когда шефство над Ивановским краеведческим музеем взяла Третьяковская галерея, музей, кроме работы в рамках постоянной экспозиции, функционирует и в режиме выставочного зала. Тематика выставок продиктована «шефами» и носит ярко выраженную художественную направленность. Ивановцам были предложены выставки: «Художники ивановской промышленной области за 16 лет» (1933 г.), «Творчество мастеров Палеха, Мстеры, Холуя» (1937 г.), «А. М. Корин – певец родного пейзажа» (1946 г.), «Творчество художника И. Н. Нефедова» (1947 г.), выставка художественных изделий из слоновой и моржовой кости мастеров XVIII–XIX веков (1949 г.), московская передвижная выставка живописи и графики художников Б. Иогансона, Кукрыниксов, Б. Кибрика и др. (1949 г.), областная выставка достижений текстильщиков-рационализаторов (1949 г.) [8, с.115]. Для города, не имевшего до 1960 года художественного музея, подобного рода выставки явились своеобразным отступлением от установки на «утилитаризацию» музейного пространства, некий, пусть минимальный выход за рамки идеологического воспитания.

Послевоенный период, когда еще более обострилась исторически сложившаяся диспропорция между мужским и женским трудом (и, соответственно, населением) в Иванове, закрепил за городом репутацию «Города невест». « Это во многом обусловило и медленный рост населения в Иванове. Мужчины уезжали отсюда, потому что не могли найти работу, а женщины покидали город из-за трудностей с созданием семьи. Не случайно 27 ноября 1948 года правительство приняло постановление о строительстве машиностроительных заводов в Иванове и области» [1, с.105]. Подобная мера, однако, не способствовала кардинальному решению проблемы. Город по-прежнему оставался городом-фабрикой, а большинство населения составляли «незамужние ткачихи». В какой-то степени название «Город невест» поэтизировало и романтизировало не слишком радужную действительность.

Период так называемой «оттепели», многими исследователями характеризуемый как время бурного всплеска социальной и трудовой активности, для Ивановской области стал еще и временем «музейного бума». К марту 1959 г. в области работало 15 музеев, имевших историко-краеведческое направление [3]. Этот факт можно расценить как свидетельство расширения музейного пространства. Однако анализ состава коллекций, структуры экспозиций, направлений и форм работы позволяет сделать вывод о том, что истинно музейное пространство сузилось до минимума: музей, двигаясь в направлении «укрепления связи с жизнью», обретая новые экспозиционные площади, разрастаясь численно, исчезает как «необычность», возможность проникновения в иную реальность, «растворяется» в других пространствах.

Анализ стенограммы областного совещания директоров музеев, проходившего в марте 1959 г., позволяет констатировать: количественный рост провинциальных музеев был обусловлен планомерным превращением музея в институт иллюстрирования вновь написанной истории государства и партии. Работа по разъяснению истории и воспитанию трудящихся и молодежи на революционных традициях особенно активно должна была вестись на местах, так как «молодежь не знает ужасов и бедствий дореволюционной России, и весьма важно, чтобы наше молодое поколение знало историю страны, историю коммунистической партии, и воспитывать на революционных традициях нашей партии наш рабочий класс» [2] (из выступления директора НИИ музееведения А. С. Ханукова), поэтому каждый районный центр обязан был иметь свой музей или краеведческий уголок.

Принцип иллюстративности диктует примерно одинаковую структуру экспозиции новых музеев: отдел природы, который, кроме традиционных чучел зверей и птиц, содержит многочисленные схемы, диаграммы, отражающие процесс использования природных богатств в народном хозяйстве; отдел дореволюционного прошлого, «показывает феодально-крепостнический строй, развитие капитализма... и зачатки революционной борьбы» [2]; отдел советского общества, призванный своевременно отражать успехи советского народа во всех сферах жизни, начиная с 1917 г.

Как свидетельствуют документы, основное внимание должно было уделяться комплектованию отдела советского периода; в число предметов музейного значения попадают вымпелы бригад коммунистического труда, тексты социалистических обязательств, фотографии ударников коммунистического труда, газетные вырезки, транспаранты и т. д. Таким образом, музей ориентирован на документирование современности, и музейный предмет и предмет повседневного обихода, наглядной агитации уравниваются в своей ценности, точнее, происходит обесценивание музейного предмета, сужение сферы эстетического опыта.

Музейное пространство отныне воспринимается как часть разъяснительно-воспитательного, как агитационная площадка, клуб. Об этом свидетельствуют и формы работы с посетителями, среди которых кроме традиционных экскурсий – лекции по утвержденной городским комитетом партии тематике на промышленных предприятиях и в селе, Дни открытых дверей, Дни профессий, встречи с ветеранами партии и комсомола, пионерские сборы, комсомольские собрания, выставки к съездам партии, выборам в Верховный и местные Советы депутатов, театрализованные праздники для школьников, работа историко-революционных секций, туристических кружков и т. п. [3].

При катастрофической нехватке кадров профессиональных музейных сотрудников к работе в музее активно привлекается общественность, организованная в Совет музея. Музейные советы, состоящие в основном из пенсионеров, ветеранов партии и комсомола, активно участвуют в решении всех важнейших вопросов работы музея. Они обсуждают направления собирательской работы, тематику экскурсий, лекций, планы работы, утверждают отчеты о работе музея. В такого рода актив Ивановского областного краеведческого музея в 1959 г. входило 140 человек при восьми штатных сотрудниках. Он делился на группы по интересам: «1) изучение истории революционного движения на фабриках области, революционного подполья на предприятиях; 2) сбор материалов по биографиям выдающихся революционных деятелей; 3) сбор материалов об участии ивановцев на фронтах гражданской войны; 4) охрана революционных памятников области; 5) первые комсомольцы; 6) женская группа – вопросы участия женщин города Иванова в революционной борьбе» [2]. Такое активное включение общественности в сферу музейного пространства, по всей вероятности, можно рассматривать как еще одно свидетельство «связи музея с жизнью».

В 1960–80-е годы в общественном сознании и повседневной социокультурной практике Иванова вновь корректируется модель города: наряду с «Городом невест» активно эксплуатируется – «Иваново – Родина Первого Совета», вновь выдвигающая на первый план революционную традицию региона. Музей реагирует на эти изменения дальнейшим расширением своей сети: «с мая 1962 года у музея появились филиалы: музей-кабинет М. В. Фрунзе, Музей первого в России общегородского Совета рабочих депутатов, Музей Д. А. Фурманова, Мытский, Вичугский и Гаврилово-Посадский краеведческие музеи» [6, с.293]. В 1960 г. Областной краеведческий музей передал вновь созданному Художественному музею часть коллекций живописи, графики, иконописи, прикладного искусства, а также египетскую, греческую и римскую коллекции, но в состав созданного в 1977 г. Ивановского государственного объединенного историко-революционного музея (ИГОИРМ) Областной художественный музей не вошел. К тому же практически сразу же после открытия, он был закрыт на капитальный ремонт, затянувшийся почти на 20 лет.

Монополизировав право на формирование и функционирование музейного пространства и следуя в русле государственной музейной политики, ИГОИРМ определяет главную задачу как «показ средствами музейной экспозиции развития научно-технического прогресса в истории человечества, помощь каждому посетителю в осознании роли, места и значения его собственной работы, деятельности его поколения, прогрессивного назначения социалистического общества в общем ходе истории человечества. Конкретно предпринимаемые ИГОИРМом действия в этом направлении:

– в музее Виноградовского движения в г. Вичуга создать раздел «Достижения научно-технической революции как социально-экономическая предпосылка и основа возникновения и совершенствования новых форм социалистического соревнования»;

– идея отражения научно-технического прогресса в текстильном производстве от истоков до современности заложена как одна из трех ведущих линий в научную концепцию экспозиции музея текстиля, создаваемого в городе Иваново» [9, с.6].

С конца 80-х годов город Иваново переживает крушение всех моделей всех пространств городского экономического, социального и культурного ландшафта. Ведущая отрасль производства – текстильная переживает глубочайший кризис, что при особой гендерной ситуации делает непривлекательной модель «Город невест». В условиях формирования многопартийной политической системы и ревизии революционного наследия всей страны перестает быть актуальной и модель «Родина Первого Совета». В новых условиях, никак не зафиксированных в вербальной модели, все еще рассматривая себя как часть воспитательного пространства, но, лишившись жесткого руководства, музей Иванова пытается эксплуатировать идею эстетического воспитания подрастающего поколения и трудящихся.

Теперь своей целью он видит участие в «гуманизации народного образования, в том числе эстетическом воспитании, утверждающем гармонию истины, добра, красоты» [11, с.1]. Но «Программа эстетического воспитания детей и подростков Ивановской области», разработанная и принятая Областным управлением культуры и включившая музеи в число организаций ее реализующих, все же определяет эстетическое воспитание как «часть коммунистического воспитания, воздействующего на человека многообразно, разносторонне обогащая его духовный мир и совершенствуя его деятельность» [11, с.1].

Пытаясь уловить новые веяния, ИГОИРМ пополняется такими экспозициями, как: Музей А. Тарковского в Юрьевце, Музей семьи Цветаевых в Ново-Талицах, Музей ивановского ситца, Музей «Человек, душа, духовность», экспозиция «Ивановская старина». В то же время практически прекращают свою работу музеи А. С. Бубнова, М. В. Фрунзе, некоторые районные краеведческие музеи. В 1993 г. ИГОИРМ переименован в Ивановское объединение историко-краеведческих музеев и ему присвоено имя Д. Г. Бурылина.

Возможно, все эти изменения можно рассматривать как попытку вернуть музей в присущее ему пространство: деидеологизированное, ориентированное на общечеловеческие духовные ценности. Попытка оказалась неудачной в силу ряда причин, среди которых, по нашему мнению, можно выделить: распыленность фондов (основа которых – все те же коллекции Д. Г. Бурылина, но уже частично утраченные), сложившееся за 80 лет представление о местном музее как об учреждении, строго следующем указаниям «центра» о содержании и формах работы, и потому утрата представления о истинном назначении, роли и месте музейного пространства в социокультурной модели города.

Начало 21 века город Иваново встретил практическим «исходом» Музея из города, выразившемся в закрытии (частичном или полном) практически всех музеев историко-краеведческого направления, резком снижении посещаемости действующих экспозиций, непрекращающихся кадровых перестановках в музейном руководстве, огромной нехваткой кадров научных сотрудников и, как следствие, снижением уровня профессионализма во всех направлениях музейной работы.

Подводя некоторые итоги, можно сделать вывод, что Музей в истинном его качестве существовал в Иванове лишь в период с 1914 по 1919 год. Став частью государственной воспитательной машины, он вынужден был «встраиваться» в меняющиеся условия жизни, частично отраженные в вербальных социокультурных моделях. Попытки иллюстрировать идею (периодически изменяющуюся), используя исторически сложившиеся музейные коллекции, привели к «выхолащиванию» содержания музея, размыванию пространства его существования. В современных условиях город Иваново оказался лишенным четко фиксируемого музейного пространства и вне какой-либо устойчивой социокультурной парадигмы.

Список используемой литературы

1. Балдин К.Е., Семененко А.М. Иваново: история и современность. Иваново, 1996.

2. Государственный архив Ивановской области (далее – ГАИО). Р. – 2890. Оп. 2. д. 3.

3. ГАИО. Р. – 2890. Оп. 2. д. 36.

4. Гройс Б. Борьба против музея, или демонстрация искусства в тоталитарном пространстве // Советское богатство. СПб, 2002.

5. Додонова А.А. Дмитрий Геннадьевич Бурылин. Иваново,1998.

6. Додонова А.А. Из истории Ивановского краеведческого музея // Музеи Верхней Волги. Ярославль, 1997.

7. Ивановский архив // Краеведческий научно-популярный альманах. 2001, № 3.

8. Ивановский архив. 1996. № 1.

9. Из выступления заместителя генерального директора ИГОИРМ. Советский музей, 1986, № 2.

10. Кошман Л.В. Город в общественно-культурной жизни. // Очерки русской культуры XIX века. М., 1998.

11. Программа «Эстетическое воспитание детей и подростков Ивановской области». Иваново, 1989.

12. Экземплярский П.М. История города Иваново. Иваново, 1962.