МОЖЕТ ЛИ РЫЦАРЬ БЫТЬ КОНФОРМИСТОМ?

О науке, порядочности и многом другом

Личность Константина Борисовича Яцимирского была интересна многим. Журналисты различных научных и популярных изданий стремились взять у него интервью. Мы приводим одно из них, опубликованное в украинском еженедельнике «Зеркало недели» в 2001 году.

В начале 90-х годов двух украинских химиков - академика Константина Яцимирского и eго ученика доктора химических наук Петра Манорика пригласили на остров Сицилия. В аэропорту Палермо их встретил профессор из университета Мессины. Здороваясь с Константином Борисовичем, он низко поклонился. «Я счастлив пожать Вашу руку, - сказал итальянский ученый. - Давно об этом мечтал. Ваша монография для меня настольная книга. Теперь по ней я учу студентов». В области аналитической химии и химии координационных соединений Яцимирского называют живым классиком. Профессор - крупнейший в мире специалист по бионеорганической химии. Перечень научных трудов и за-слуг академика занял бы много страниц. Но все, кто знает Константина Борисовича, считают его «классиком» и в другом. Это настоящий Рыцарь науки - в самом высоком значении этих слов.

- Почему, решив заняться наукой, Вы выбрали именно химию? Может быть, унаследовали склонность к естественным дисциплинам от кого-то из своих близких?

- В середине 20-х годов наша семья жила в Боярке под Киевом. Здесь-то я и получил первое «научное» задание. Молодой преподаватель местного техникума попросил меня, восьмилетнего мальчишку, найти в окрестностях Боярки понадобившееся для исследований растение - генциану. Прошло несколько дней, но все старания были тщетными. Ее стебли и листья уже снились мне по ночам. Наконец - о счастье! - у небольшого болотца удалось отыскать несколько десятков желанных растений. Вот тогда-то я понял, сколь увлекателен сам процесс поиска. Он был интереснее, чем результат. Именно поиском заинтересовала меня и
химия. Хотя никто в нашем роду ею не занимался. Окончив в Черкассах семь классов, решил посвятить себя этой науке. Да не тут-то было. Неожиданно выяснилось, что у меня не в порядке легкие. И родители категорически заявили: о химии забудь.

Пришлось поступить в лесной техникум. В 1935 году я уехал в Узбекистан, где для предотвращения страшных среднеазиатских селей склоны гор решили террасировать и засадить лесами. Моя первая научная работа посвящена орехам Аманкутана - кишлака, в котором располагался опорный пункт. В горах воздух был изумительным. Через два года мои легкие оказались вполне здоровыми, и я поступил на химический факультет Среднеазиатского государственного университета в Ташкенте. Окончил его в 1941 году весьма необычно.

Дипломную работу мне рекомендовали защищать в качестве... кандидатской диссертации. Так в 25 лет я стал кандидатом химических наук.

Шел 41-й год. Я рвался в армию. Но в военкомате мне предложили поступить в Академию химзащиты. В Москву из Ташкента нас приехало семеро. Пришли к коменданту Казанского вокзала, доложили о прибытии. А он схватился за голову: «Ребята, что вы наделали - три дня назад академия эвакуирована в ...Ташкент».

Через год, закончив в ней краткосрочные курсы, я получил звание лейтенанта и назначение. Увы, не в действующую армию, а в Подольское пехотное училище. Меня, как кандидата наук, направили туда преподавать военно-химическое дело. А училище уже перебралось из-под Москвы в Иваново. Здесь познакомился с местной профессурой и начал работать над докторской диссертацией. В общей сложности прожил в этом городе почти 20 лет.

- Почему же Вы вдруг переехали в Киев?

-Это произошло совсем не вдруг. Я поддерживал научные контакты с украинскими коллегами, они стали приглашать меня в Киев.
- Многие ученые проходили в члены-корреспонденты, а тем более в действительные члены Академии наук Украины с большим трудом. Вы же стали членкором сразу после приезда в Киев. А через два года уже были академиком и даже академиком-секретарем отделения. Как это получилось?

- Начнем с того, что членом-корреспондентом меня избрали в 1961 году - до переезда в Украину. Помню, по приглашению венгерских химиков поехал читать лекции. И, находясь за границей, получил телеграмму: «Поздравляем избранием членкором». Иными словами, сие событие произошло совершенно без моего участия. Главным в моей жизни была и остается наука. Звания и должности всегда считал делом второстепенным. Быть академиком и директором института ученому, может быть, и приятно. Но, право же, не в этом счастье.

- По отзывам хорошо знающих Вас людей, Вы человек непосредственный, взрывной и совершенно не склонный к конформизму. Говорят, академик Яцимирский может словесно отхлестать кого угодно, невзирая на лица. Правда, по общему мнению, Вы не выбираете в качестве мишени аспирантов и младших научных сотрудников, а воюете, по крайней мере, с равными себе. Как, обладая такими качествами, Вы «продержались» 16 лет в кресле академика-секретаря и 13 лет являлись директором одного из ведущих академических институтов?

- Что касается взрывного характера, то мою импульсивность вы, пожалуй, сильно преувеличиваете. Хотя я действительно несколько вспыльчив и могу что-либо сказать, не думая о последствиях. Но всю жизнь соблюдаю правило: не обижать людей, которые не могут ответить мне тем же.

- Константин Борисович, кого у Вас больше - друзей или врагов?

- Все дело в том, что у меня есть серьезный недостаток. Друзей вроде бы вижу сразу, но затрудняюсь сказать, кто мой враг. Мне 85 лет, и многих, кого я мог бы считать друзьями или, наоборот, недоброжелателями, уже нет в живых. В прошлом же случалось всякое. Скажем, я считал человека добрым товарищем, симпатизировал ему от всей души. Однако, когда ситуация изменялась, вчерашний приятель становился чуть ли не первым моим хулителем.

Как об этом ни больно говорить, такое в моей жизни бывало неоднократно.

- Говорят, Вы один из самых обязательных и пунктуальных сотрудников Института физической химии. Данное кому-либо слово для Вас закон. Не сложно ли в наше время жить с подобными принципами? Ведь сейчас даже для многих людей, причисляющих себя к интеллигенции, и, увы, некоторых ученых, такие понятия, как «обязательность», «пунктуальность» и даже «порядочность», - не более чем слова.

- К великому сожалению, особой обязательностью в последнее время я похвалиться не могу. Иногда по чисто физическим причинам не в состоянии выполнить того, что обещал. Но что верно, то верно. Истинных интеллигентов у нас поубавилось. Сам облик ученого со времен моей молодости претерпел разительную метаморфозу.

Раньше было нормой критиковать в открытую, не соглашаться, отстаивать свои принципы до последнего. Теперь же вам в лицо мило улыбаются, а за глаза обливают грязью. Что такое интеллигентность, определить не так уж и просто. Но порядочность в любом случае является ее неотъемлемым признаком.

- Чем заполнено Ваше свободное время?

- Самым плодотворным временем в своей жизни я считаю период между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами. Как говорил о такой поре один из поэтов, уже многое знаешь, еще многое можешь. Но старость, прежде чем войти, не стучится в дверь. Она приходит без спроса. Сейчас, как и раньше, читаю научную литературу, работаю с диссертациями, по уже не с таким рвением. И куда менее энергично. Могу просто сидеть и думать.

Раньше меня очень удивляло, что люди, достигшие определенного возраста, начинают писать мемуары. А недавно, когда один из журналов предложил сочинить что-то вроде автобиографии, я сначала отбивался, однако потом вдруг почувствовал настоятельную потребность объяснить, вернее даже определить для себя самого, что же это такое - моя жизнь...