ЦЕЛИННАЯ ЭПОПЕЯ

Продолжаем публикацию воспоминаний выпускника ИХТИ Ю.П. Хранилова (начало в №1 от 13.01.2011)

...Второй курс также начался с сельхозработ. Сколько картошки выкопали, не помню. Помню вечера на завалинке у дома; как ловили раков на тухлое мясо (и как цепляли их к хвостам хозяйских котов, после чего коты с отчаянным визгом прокусывали прикреплённых к ним раков); как помогали хозяину дома, где были на постое, втайне везти самогон из оврага (попробовал тогда первач – гадость, доложу я вам).

Учёба шла нормально, и с учётом её результатов летом 1957 года меня включили в группу туристов от Ивановской области на Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Москве (в этой группе был и Александр Максимов, будущий доктор наук и завкафедрой ИХТИ). Впечатлений от фестиваля осталось много, но не буду утомлять ими читателя. В дни фестиваля многие мои однокурсники поехали на целину. Когда же наступил сентябрь 1957 г., я тоже напросился на целину, так как колхоз в Ивановской области мне казался неинтересной перспективой (кстати, желающих поехать на целину было больше, чем вакансий – кто-то должен был и картошку убирать). Ездил тогда я в Новосибирскую область, колхоз оказался не целинным, а старым, но всё равно было интересно. Работал я помощником комбайнёра; в мои обязанности входило опорожнять соломокопнитель после его заполнения. Работа была весьма пыльная, глаза спасали мотоциклетные очки, лицо и ноздри были серыми от пыли.

А после третьего курса ездил на целину в Акмолинскую область на три с половиной месяца (июль – сентябрь плюс 10 дней октября). Попали в старый животноводческий то ли колхоз, то ли совхоз, уже не помню. Летом жили в палатках на берегу реки Ишим. Жара была такая, что в то лето я загорел сильнее, чем когда бы то ни было в будущем на Чёрном море. Работа заключалась в следующем – надо было закидывать длинные копны подсохшего клевера сначала на грузовики, а затем с грузовиков на скирды. Копны были тяжёлые, закидывали их вилами вчетвером, перекидывая через себя. В один из дней наша четвёрка одновременно надорвалась – мои товарищи надорвали спину, я бок. Сейчас я бы назвал произошедшее радикулитом или остеохондрозом. Но тогда было не до шуток. Приехавший врач выписал всем нам освобождение от работы на неделю. Радости от этого не было, так как из-за боли с огромным трудом удавалось одеваться, а о купанье в реке не могло быть и речи. Где-то через неделю боль утихла, и я поехал с ближайшего полустанка (42-й километр) на грузовом составе в Акмолинск. Побродил по городу. С почты за полчаса дозвонился до родителей и этим неожиданно порадовал их (о больничном я, естественно, не докладывал). Сходил пообедать в главный ресторан города. Был неприятно удивлён, когда обнаружил, что деревянный туалет находится на улице (и это в областном центре!). С тех пор многое изменилось. Акмолинск (в переводе с казахского, как нам сказали, это «Белая могила») ещё при советской власти стал красавцем – Целиноградом, а теперь это и вовсе Астана – прекрасная столица современного Казахстана. Но вернусь в 58-й год. На рынке наелся яблок, пробуя их то у одного продавца, то у другого. Выполнил поручение коллектива - купил дыню. Когда в час ночи вернулся в палатку, ребята с индейскими воплями восторга и с ножами набросились на неё и моментально уничтожили.

Надо сказать, что кормили нас хорошо. Были, например, в рационе мясо, сливки, сгущенное молоко – банки с ним мы прокалывали и на спор выпивали, кто быстрее. Соблюдался сухой закон, и это считалось естественным. Один только раз разрешили нам отметить групповой день рождения. Пришедший на него бригадир произнёс нестандартный тост: «За мир во всём мире, за революцию в Индии и за того, кто любит кого!».

Наступил сентябрь, а с ним и холода. Из палаток переселились в домик; палатки разложили на полу вместо подстилки. Ложась спать, укрывались каждый своим одеялом; к утру по трое, по четверо лежали, прижавшись друг к другу – так было значительно теплее. Шуток на тему нестандартной ориентации не было – просто наш кругозор тогда был далёк от этой ныне модной темы.

Изменилась и работа. В тот год был небывалый урожай пшеницы. Скошенная, она валками лежала на полях под слоем снега. Нас озадачили – переворачивать валки вилами. Но, похоже, часть урожая тогда так и не обмолотили.

Работа была не каждый день, и мы настойчиво искали ответ на вопрос – когда же домой? А наш руководитель от института (преподаватель Самашенков) неделями отсутствовал. Впоследствии кто-то узнал, что он занимался какими-то спекуляциями – покупал в Акмолинске детские шубки и перепродавал их в Москве. В конечном итоге после целины был «разбор полётов» – Самашенкова исключили из комсомола и уволили из ИХТИ.

В начале октября выплатили нам заработанные деньги, и мы поехали домой. Уже не в товарных вагонах на нарах, как на целину, а в плацкартном вагоне, правда, пришлось ехать и на третьих полках. У меня это был первый заработок в жизни (если не считать стипендии); купил себе полуботинки, маме плед, и осталось на покупку вина в дороге.

(Продолжение следует)